Дилемма «вязня»
Президент Белоруссии Александр Лукашенко зря похвалялся перед Владимиром Путиным тем, что он «уже не последний диктатор Европы». Сейчас его слова воплощаются в действительность, но явно не в том смысле, в котором он сам бы хотел.
Одна моя знакомая из Белоруссии, которая живет в Полоцке Витебской области, рассказала, что недовольство властью у жителей страны зреет давно. «Многие россияне, приезжая в гости, говорят, что у нас низкие цены. А для нас они совсем не маленькие. В нашем 100-тысячном городе средняя зарплата 250 долларов, а снять квартиру — 150 долларов в месяц», — поясняет она. Протестные настроения, судя по ее словам, обусловлены именно тем, что уровень жизни долгие годы не повышается. «ЛАГ (Лукашенко – прим. авт.) нам постоянно рассказывает, как страна успешно развивается. За дураков нас держит!» — возмущается эта 35-летняя девушка.
Александр Лукашенко, что бы он ни говорил про развитие страны, хорошо чувствует свой народ и знает положение дел. Он мог бы критично оценить собственную политику, инициировать структурные реформы, усилить экономическое сотрудничество с Евросоюзом в рамках «Восточного партнерства» или с Россией в рамках Союзного государства (но не то и другое одновременно). И — добиться позитивных перемен, которых не хватает белорусам.
Однако для этого пришлось бы поделиться властью с новыми лицами в политике, которые могли бы со свежими силами и идеями взяться за реформирование страны. А вот делиться властью, т.е. делать управление страной более демократичным, Лукашенко как раз и не захотел.
Вместо этого он стал все более раздражаться на свою команду и весь свой управляющий класс. Не выпуская из рук тотального контроля за всеми сферами госуправления, он в то же время требовал от подчиненных изменить ситуацию. Даже увиденные на фермы тощие коровы могли для него стать поводом, чтобы требовать «надеть наручники» высокопоставленным руководителям. В июне впервые за 26 лет правления страной он отправил правительство в отставку до, а не после выборов. Словом, своим поведением в последнее время он все чаще напоминал не сурового батьку, а капризную мамку.
В таких обстоятельствах белорусская элита оказалась в тисках так называемой дилеммы узника, или «дылемы вязня» по-белорусски. Ее суть заключается в следующем. Два заключенных пойманы порознь за одно преступление. Если оба не сознаются, то отделываются легким наказанием. Если один не сознается, а другой его сдает – первый получает суровое наказание, второй – свободу. Если оба сдают друг друга – получают наказание средней тяжести. Как видим, самая выигрышная тактика – сдать подельника. Больше вероятности получить максимальную выгоду или хотя бы минимизировать риск.
Растущая политизация белорусского общества не подпитывается расколом на проевропейских и пророссийских, у подавляющего большинства граждан одинаково ровное отношение ко всем соседям. Однако элитное меньшинство разделено на сторонников европейской ориентации и интеграции с Россией. Правда, до сих пор публично и явно никто своих предпочтений не демонстрировал. И политические группировки, тяготеющие к тому или другому полюсу, ввиду растущих протестных настроений и под бременем угроз батьки — оказались перед дилеммой узника: сдать Лукашенко при поддержке ЕС либо РФ или сохранить ему верность.
Если бы и те, и другие одновременно выбрали бы вариант «не сдать», то ситуация бы еще надолго законсервировалась – президентские выборы остались бы уделом самого батьки, его технических кандидатов и политических маргиналов, каковым до последнего времени был и блогер Сергей Тихановский. Если бы оба элитных лагеря решили Лукашенко «сдать», то до гражданской войны, может, дело бы и не дошло, но в результате политического кризиса пострадали бы очень многие — и представители истеблишмента, и большинство граждан.
Выдвижение на выборах бывшего крупного госбанкира Виктора Барбарико и бывшего высокопоставленного дипломата Валерия Цыпкало, которые сделали свои карьеры в команде Лукашенко, показало, кто какой ход решил сделать. Сдать Лукашенко решили «западники», а их оппоненты сохранили верность главе государства.
Как и в дилемме узника, выбравший вариант «сдать» получает наибольший выигрыш, а «не сдать» — наибольший проигрыш. Что произошло дальше, все уже прекрасно знают: арест Барбарико и Тихановского, бегство Цыпкало, участие жены блогера Светланы Тихановской в президентских выборах вместо мужа, объединение оппозиции, непризнание результатов выборов (традиционные 80% у Лукашенко и 10% у Тихановской), полная поддержка оппозиционеров со стороны коллективного Запада.
Конечно, жизнь сложнее любых умозрительных дилемм. Сейчас градус протеста в Белоруссии таков, что батька при самом неблагоприятном течении обстоятельств может оказаться и соседом Януковича. Но даже если Лукашенко удержится в кресле президента, его власть уже не будет прежней, не вернуть ему былой мощи. Властью придется делиться – скорее всего, с Москвой, поддержка которой – единственное, что осталось для сохранения президентства. Но Россия взамен потребует более глубокой интеграции, а, возможно, и наличие ставленников Кремля в правительстве Белоруссии. Кто стремится к абсолютной власти, тот теряет имеющуюся.
Дилемма узника актуальна и для российских регионов, где не выстроена вертикаль на основе единоначалия и существует конфликт внутри элит. Вариант «сдать» здесь означает подпитывать протестные настроения, чтобы свалить конкурирующую группу влияния, возложив на нее вину за поражение на ключевых выборах (например, губернаторских или депутатов регионального парламента). Однако Кремль теперь, на фоне событий в Белоруссии, особенно чутко реагирует на происходящее в регионах. Выбравшие вариант «сдать» могут оказаться в проигрыше. Пришлют варяга и зачистят местные центры власти. Как говорится, уйдут оба.
Урок Лукашенко для всех лидеров состоит в том, что не стоит пытаться достигнуть абсолютной власти, лучше ей делиться и договариваться с оппонентами. В противном случае можно оказаться «узником» такой политической дилеммы, из которой ни для кого нет хороших выходов.
Андрей Черваков