Артем Копылов: «Проблем людей из кабинета не увидишь»
Основатель завода «Агромиг», депутат Воронежской облдумы Артем Копылов – о науке, бизнесе и политике.
Когда в 2007 году Артем Копылов оканчивал школу в Воронеже и уезжал на обучение в МФТИ, он думал, что станет известным физиком-ядерщиком. Тогда ему и в голову не могло прийти, что несколько лет спустя он создаст новую для отечественного сельскохозяйственного машиностроения подотрасль, буквально перевернув своим заводом «Агромиг» понятия о зерносушении.
Как же получилось, что физик «отошел» на задний план, позволив «родиться» предпринимателю и депутату Воронежской облдумы? Об этом – наш разговор с руководителем.
Физика – как база
– Артем Николаевич, все же что было первично – любовь к физике, или тяга к предпринимательству?
– Знаете, эти явления развивались во мне, пожалуй, одновременно. Мой отец занимался бизнесом, и свои первые деньги я заработал в возрасте шести лет у него на складе. Потом я постоянно трудился у папы в периоды летних каникул, и поначалу даже не думал о том, что моя жизнь будет связана с чем-то иным, нежели с бизнесом. Но в школе очень увлекся физикой. Регулярно участвовал в олимпиадах, включая всероссийские, и уже к выпуску имел выбор между ведущими профильными вузами страны. В итоге выбрал МФТИ.
– Родители не были против такого выбора?
– Наоборот, только поддерживали. Папа у меня всю жизнь интересовался математикой. Мне она тоже была близка, но физика – ближе. Плюс – хорошие возможности для ее изучения давала школа.
Я учился в гимназии им. Н. Г. Басова, и эта школа многое предопределила в моей жизни. Здесь я получал не только базовые знания, но и учился общественной работе. Мои первые выборы, к слову, тоже прошли тут – в рамках курса истории нам предложили игру по избирательной кампании губернатора. Длилась она полгода, мы разрабатывали свои программы, общались с «населением». И в итоге я смог одержать победу – первую условно политическую в моей жизни.
– Насколько легко вам дался переезд в Москву?
– Разумеется, пришлось привыкать, многое было в новинку. Жить приходилось в общежитии, где было куда сложнее соблюдать режим, но – мне удавалось. Гораздо сложнее далось принятие истинного статуса выбранной мною профессии.
Еще на первом курсе я распределился в Институт ядерных исследований. И уже в достаточно скором времени понял, что он находится отнюдь не на передовой в этих процессах. На передовой здесь были учреждения Швейцарии и Японии, куда мечтало попасть большинство моих однокурсников. Они сразу нацеливались на то, чтобы изучить язык и впоследствии уехать из страны. И меня это удручало – я-то хотел развиваться именно в России. Я еще находился под влиянием советского стереотипа о престижности профессии ученого, о том, что они двигают какие-то процессы. Но увидел, что они просто работают, прямо скажем, не перенапрягаясь, с 9 до 18, получают смешные деньги за работу, и их все устраивает. Меня же это не привлекало совершенно.
Отказ от бюрократии
– И тогда вы вернулись в Воронеж, чтобы заняться бизнесом?
– Нет, до этого момента еще должно было пройти много времени. Я сначала попробовал себя в бизнесе в Москве. Организовывал фотостудию для работы на свадьбах, испытывал свои силы в онлайн-торговле, даже пытался запустить поставки экологически чистого мяса из Воронежской области в Москву. Какие-то из этих проектов оказались удачными, какие-то – не очень. Но главное – я получил бесценный опыт самостоятельного ведения бизнеса, понял, что испытываю к этому тягу.
Хотя пытался работать и по специальности. Не только в Институте ядерных исследований, где трудился лаборантом параллельно с учебой до окончания аспирантуры. Мне довелось поработать в Бюро оборонных решений при Минобороны, где мы разрабатывали новые потенциально интересные виды вооружений. Тут я проработал год, после чего окончательно понял – мое место в бизнесе.
– Получается, годы учебы были потрачены зря?
– Ни в коем случае! Я понимал, что, чем бы ни планировал заниматься, мне необходима фундаментальная база. И физика как раз и стала такой базой, на которой впоследствии я построил свою предпринимательскую деятельность. Более того: именно во время учебы в МФТИ я получил свой первый опыт административно-хозяйственной деятельности, приняв участие в работе Молодежного правительства Москвы.
– Неужели студент из Воронежа может вот так запросто взять и попасть в подобную структуру?
– Конечно же, нет. Участвуя в одной из образовательных выставок, я познакомился с представителями движения «Гражданская смена». Они занимались, в основном, организацией спортивных и досуговых мероприятий, а также оказанием волонтерской помощи. Сдружился с ними, организовал отделение организации в своем вузе, провел несколько десятков мероприятий, после чего мне предложили поработать в Молодежном правительстве.
Чем мы здесь занимались? Прежде всего, оценивали законопроекты, которые готовились столичной мэрией для последующего рассмотрения Мосгордумой. Не просто оценивали, а предлагали какие-то изменения, дополнения. И к нам нередко прислушивались. Мне, в частности, довелось поработать в структуре при департаменте транспорта и департаменте продовольственной безопасности. Но в итоге я все же понял, что это – не совсем мое.
– В смысле, хозяйственная работа?
– Да если бы! Как раз реальной хозяйственной работы я там, к сожалению, и не увидел. На заседаниях правительства – да, работа велась. А обычная деятельность департаментов была очень забюрократизирована. Ломать эту систему никто не хотел, а у нас, студентов, не было на то полномочий.
Случайность на потоке
– В какой момент вы решили вернуться в Воронеж и освоить производство зерносушилок?
– Я еще учился в аспирантуре, когда по случайности у меня поинтересовались возможностью произвести сушилку, принципиально новую для России. Вызов – не проблема: полистал советские книжки по теме, что-то в технологии подсмотрел у англичан, потом все эти технологии пришлось объединить и доработать – и на выходе получилась совершенно новая для нашего рынка машина. Отдав ее заказчику, понял: на этом останавливаться не стоит. И – поставил их производство на поток.
– В чем отличие зерносушилок «Миг» от тех, которые работали в России до их появления?
– В России, как и ранее в СССР, в основном, использовались шахтные зерносушилки. Они часто имеют высоту с 10-этажный дом, соответственно, для их возведения нужно проходить весь спектр строительных и согласовательных работ. Кроме того, в них – большой процент дробления культур, они требуют достаточно частого и дорогостоящего ремонта, плюс – очень и очень пожароопасные. Мы же сделали машины конвейерного типа, установка которых требует только ровной площадки, либо минимального фундамента. Они – мобильные, их монтаж не нуждается в получении разрешения на строительство. За счет встроенной системы рекуперации тепла они – очень экономичны. Плюс – безопасны: заторов, приводящих к пожарам, здесь быть не может в принципе, оператор визуально наблюдает за процессом сушки через окна. И даже если произойдет локальное возгорание, он его моментально потушит. А пожар в шахтной сушилке, как правило, приводит к выгоранию всей конструкции.
– Тяжело было найти первых клиентов на новую машину? Ведь сельскохозяйственная отрасль – традиционно консервативна.
– Первые сушилки, действительно, приходилось продавать, лично убеждая людей в целесообразности такого рода решения. Охотнее сначала шли на контакт фермеры – они обычно легче принимают новые технологии. За ними потянулись и крупные сельхозтоваропроизводители, а также элеваторы. И сегодня мы гордимся тем, что заняли более чем 30-процентную долю на российском рынке зерносушилок, производя их примерно по 200 в год.
– 200 – это много?
– Учитывая, что ежегодная потребность их в стране составляет 400-600, – да, очень много.
– Получается, что возможности для расширения производства у вас сегодня имеются только при условии выхода поставок за территорию России?
– С экспортом, сами понимаете, сегодня все не так просто. У нас, конечно, есть клиенты из СНГ, но выход, например, на европейские рынки для нас, как и для любого другого российского предприятия, сейчас, пожалуй, закрыт.
Но мы в компании «Агромиг» нашли иное решение – расширяя номенклатуру производимой продукции. Например, освоили производство зерноочистительных машин, хранилищ для силоса, и многого иного, что требуется аграриям. Поэтому мы уверены: наша продукция, особенно – сейчас, в условиях необходимости импортозамещения, будет обязательно востребована на российском рынке.
Ожидания и реальность
– Ваше желание стать депутатом облдумы было связано больше с опытом, полученным в Молодежном правительстве Москвы, или с собственной промышленной деятельностью?
– Я думаю, тут повлияли оба этих фактора. Как я уже говорил, работа в столице меня не очень впечатлила – я был уверен, что в комитетах областной Думы она ведется совершенно иначе. Кроме того, было убеждение, что опыт создания инновационного предприятия поможет мне воплотить свои задумки, которые помогут всей воронежской промышленности. Потому и решил попробовать свои силы на выборах.
– Почему решили баллотироваться именно от Острогожского и Лискинского районов?
– Это – районы со славными промышленными традициями. Где-то эти традиции продолжаются и крепнут, где-то – нуждаются в поддержке. Но в целом я видел данные территории очень потенциальными для развития здесь промышленного производства. Кроме того, здесь – сильные и конструктивные руководители районного звена, с которыми легко решать даже самые сложные вопросы.
– Ваши ожидания от работы в Думе совпали с реальностью?
– В чем-то – да. Например, работа в комитетах по промышленности и по предпринимательству, по разработке новых законов – ее я отчасти представлял и она во многом соотнеслась с моими ожиданиями. А, вот, то, насколько глубоко придется погружаться в проблемы каждого конкретного человека, сколько времени проводить, помогая избирателям – признаюсь, это сначала несколько удивило. Но – я получаю от этого настоящее удовольствие. Ведь только в общении с реальными людьми ты начинаешь понимать, чем живет и дышит Воронежская область. Поверьте, из кабинета руководителя или депутата этого не увидеть.
Беседовал Юрий Бабаян